0
В моей безвольной душонке позабыты слова 'плач', 'крик' и 'сострадание'.
Я не видел рассвета, как остальные люди. Я не хотел его видеть.
Может я чего и вру, но мне всегда казалось, что эти чувства покинули меня, ещё, должно быть, в младенчестве. Что такое ваши слёзы и рёв? Ровным счётом ничего. Абсолютное ничто.
У меня разболелась голова от всяких особей: безвольных, грязных, скудных. Я с ними выпиваю, ничего боле. А как иначе-то? Разве счастье нельзя увидеть на дне чешского budweisera? Я вас умоляю! Это сочинили всякие поэтишки, но не серьёзные люди, у которых не дело стоит раньше слова, а оно идёт парой, как очкарик-физик смущённо покидает двери барделя с сомнительной мадам. Но не будем об этом. К чему же, если его жизнь, по его же меркам, так плачевна и грустна, а у меня уже кончаются силы на очередной прожитый день. Прожитый, но не спаленный до конца.
Завтра, я от тебя никогда не откажусь.
Воздух чернел от дыма, исходящего из небольшой черепушки её друга. Их сердца содрогались от каждого звука и ужаса, доносящегося откуда-то изнутри, где сердца уже нет, но есть желание и мимолётные отблески какой-то правды, впрочем, они могли и обознаться. Но не могли не слышать, не могли не чувствовать и обречённо погибать.
